– Господин Кочергин, насколько мне известно, не так-то было легко уговорить Вас к сотрудничеству с Азербайджанским театром…
Да, параллельно предложению из Азербайджана я имел несколько других заманчивых проектов. В то же время, у меня не было достаточной информации о режиссере Кямране Шахвердиеве для начала сотрудничества. Но напросился в гости к бывшему режиссеру Художественного Драматического Театра Кямрану в его пригородный дом в Финлядии, где с ним и познакомился. За три дня, проведенные там, обменялись мнениями, и пришли к единому видению постановки, после чего я и согласился.
Пусть не покажутся Вам странными слова 70-ти летнего человека, признаюсь, у меня был еще и тайный интерес для приезда сюда. Я просто сгорал от любопытства впервые увидеть Баку, Каспийское море.
- Я не совсем согласен с Вами. Общеизвестно, что около 82 процентов зрителей «считывают» информацию со сцены глазами. И если в подаче данной информации произойдет сбой, то зрители лишаться очень большой и важной части происходящего на сцене. Театры, отказавшиеся от декораций и виртуальных образов, делающие основную ставку лишь на игре актеров – совершенно другой тип культурно-просветительского дома, поскольку здесь уже речь идет о совершенно иных формах подачи информации и образности. Происходят потери образов, вкуса, ауры, которую дает синтез многих видов искусства в традиционном театре. Такой театр можно назвать как угодно, но только не классическим. Для меня театр – квинтэссенция всех видов искусства, воплощенная в конкретном спектакле.
- Но согласитесь, самая дорогая или навороченная декорация не гарантирует пьесе успех …
- Безусловно. Успеху, помимо перечисленного Вами, способствуют и другие факторы: интересная драматургия, режиссерская трактовка произведения и виртуозная игра актеров. Ведь сам по себе минимализм не так уж и плох. Но в любом случае необходимо умно, на высоком уровне использовать и возможности декораций и минимализм. Другими словами, все в театре должно работать на создание соответствующего замыслу режиссера восприятию зрителями образности. Кстати, как Вы сами могли убедиться, и в «Телескопе» сценическое оформление весьма простое, почти в духе минимализма.
- Мне интересен процесс задумки у Вас первого сценического образа. Во время чтения произведения или в процессе режиссуры?
- Образ может высветиться в том и в другом случае, поскольку драматургия, как и режиссура – основы восприятия пьесы. Художник же, в свою очередь, должен знать с каким театром и актерами в нем предстоит работать.
- Вы соглашаетесь работать с театром, не зная ни его, ни актеров?
- Отнюдь, я обязан знать все, чтобы в уме разложить все по полочкам, проанализировать. И только после этого я могу найти «свой угол» в данной пьесе.
- Впервые пошел на такой риск. Убедил меня режиссер, который, как ни крути, а местный, а потому хорошо знает актеров. Как я уже говорил, бывший режиссер увлек своим проектом плюс мой жадный интерес к Баку. Ведь, что является показателем жизни, как не тяга увидеть, повстречать прежде неизвестное.
- Вы с 1959-го года занимаетесь сценографией, более полувека. Вы работали с Георгием Товстоноговым, Львом Додиным и другими всемирно известными режиссерами. Ловили себя на тавтологии?
- Скажу честно – нет. Но могу, к примеру, воспользоваться идеей, которая была опробована 30 лет назад. Никто, кроме меня ее уже и не помнит. И не считаю тавтологией использование оправдавшей себя идеи, приводящей к другому произведению. Подобно тому, как художник, пользуясь одними и теми же красками на протяжении лет, создает разные картины. И это нормально. В нашем ремесле есть специальное положение, позволяющее использовать опробованную идею в одном театре для постановки в другом только после двух лет со дня премьеры. У меня, могу сказать, повторяющихся работ нет, это касается и вашего театра.
- В сценографии Вы имеете свой почерк или какой-нибудь излюбленный прием?
- Театр не должен стать единственным объектом для художника. Иначе, я, как художник, быстро сойду с рельсов. В свой следующий приезд в Баку захвачу для показа и альбом с рисунками, и кто знает, может, и заинтересую ваши театры. Если же театр станет единственным объектом художника, то при повторном использовании идеи начнется его буча с режиссером, поскольку художник начнет давить на главного, настаивать на своем варианте и так далее. А это, согласитесь, мягко говоря, неприлично.
- Вы известны еще и как писатель. Ваши книги изданы, многие из них переведены на другие языки…
- Если скажу, что мечтал быть писателем, то солгу. К писательству я пришел случайно и неожиданно. Написанные рассказы читал среди друзей, знакомых. Им мои опусы понравились: считали, что у меня свой, необычный стиль. Впервые напечатался в питерском журнале «Театр» у Марины Дмитриевской, потом в «Знамени», «Неве». Не думал, не гадал, но рассказы привлекли внимание читателей, критиков, появились рецензии. А тот же «Театр» в лице Марины Дмитриевской предложил мне открыть постоянную рубрику в журнале, где в каждом номере будет печататься один мой рассказ.
- Найти тему – не проблема. Одна лишь наша жизнь чего стоит!
- «Крещенные крестами» и другие Ваши произведения автобиографичны?
– Эта книга о людях, подобных мне, попадавших в разные переплеты истории: воспоминания о советском времени, война, пережитая в сталинских лагерях. Реально происходившее в Союзе уже никому не секрет, и мои герои, люди, попавшие на самое дно той реальности. Упомянутое в вопросе произведение не единственное, основанное на реальных событиях. Могу назвать «Ангелова кукла». Не изменил даже фамилий персонажей.
- Кем Вы себя более всего считаете, художником или писателем?
– Безусловно, я, прежде всего, художник. Уже потом писатель, хотя внутренне ближе к писательскому творчеству. Такое уже бывало в истории, например, Леонардо Да Винчи, Бенвенуто Челлини, Эжен Делакруа, Илья Репин, Тарас Шевченко, Константин Коровин … Видите, я не открыл никаких америк, сочетая в одном лице художника с писателем, и совершенно без претензий отношусь к отсутствию места на писательском пьедестале.
Севда Бабаева
Комментариев нет:
Отправить комментарий